Все изображения, размещенные на данной странице, кликабельны. Чтобы увеличить изображение, кликните по нему. Чтобы вернуться в исходное состояние, кликните по значку x в правой нижней части изображения. Навигационные стрелки, расположенные в левой нижней части изображения, используются для быстрого просмотра всех изображений, размещенных на данной странице. Подписи ко всем изображениям – в тексте страницы.
Рождение и первые годы жизни. Кемерово, хутор Кучино и село Середа
Евгений Феликсович Чеканов родился 19 сентября 1955 года в городе Кемерове, куда в июле того же года приехали из угличской деревни Варгуново его родители, недавно поженившиеся Феликс Михайлович и Нина Александровна. Инициатором переезда молодой семьи с Верхней Волги в Кузбасс стал отец Феликса, Михаил Андреевич Чеканов, к тому времени уже около года проживший в Кемерове и в письмах к сыну нахваливавший этот край. Особенно впечатлила молодоженов посылка из Кузбасса, в которой были настоящее сливочное масло и сахар.
Ни Феликс, ни Нина не боялись переездов, поскольку привыкли к ним с детских лет. У молодых людей не было ни собственного жилья, ни громоздкого имущества; юная пара была полна сил и желания благоустроить свою жизнь.
Первым кемеровским пристанищем для Феликса и Нины (пребывавшей в тот момент уже на седьмом месяце беременности) стала однокомнатная квартира, в которой жили Михаил Андреевич со своей женой и ее дочерью от прошлого брака. А затем молодожены сняли комнату в домике-мазанке на улице Кедровской. Глава семьи устроился слесарем в Кемеровское монтажное управление треста «Сантехмонтаж-63».
Молодая супруга с трепетом ожидала рождения первенца. Уже в августе начались первые проблемы: вследствие почечной недостаточности у Нины обнаружились отеки тканей. Но будущая мать вовремя не обратилась к врачам – и процесс отекания зашел очень далеко. Вечером 18 сентября начались первые схватки, роженицу отвезли в роддом. Плод не шел шесть часов. Только в 6.10 измучившаяся Нина увидела новорожденного – красного, худенького и жалобно попискивавшего. Малыша положили под синюю лампу; мать посмотрела в окно и увидела, что по улице летят первые легкие снежинки.
Утомленный процессом своего появления на свет мальчик долго не хотел брать грудь – зато с удовольствием спал. Затем жизнь взяла свое – и через несколько дней новорожденный набрал вес, став, по определению матери, «белым и толстым». Разглядывая сына, Нина говорила себе: «Отцовская кровь переборола, от меня у него – только глаза». Сначала родители хотели назвать первенца Григорием, но в итоге дали ему имя Евгений.
В Кемерове супруги прожили меньше двух лет; летом 1957 года маленькая семья Чекановых решила вернуться в ярославские края. В областном отделе народного образования Феликсу и Нине предложили работу в детском доме № 86, расположенном в местечке Нескучное Некоузского района. Супруги согласились; но уже через год покинули Нескучное и переехали на так называемый «хутор», оставшийся от бывшей владельческой усадьбы Кучино, – в одинокий бревенчатый дом, стоявший в трех километрах от города Пошехонье-Володарска. Переехать туда предложил сыну всё тот же Михаил Андреевич, которому принадлежала половина этого дома.
С жизнью на хуторе Кучино связаны первые детские воспоминания Евгения Чеканова: память будущего писателя запечатлела походы с дедом в лес и на рыбалку, образы близких людей, ребяческие радости и огорчения. Весной 1959 года у мальчика появился младший брат Андрюша. В пять лет Женя с помощью матери научился читать и открыл для себя непреходящую любовь всей своей жизни – книги.
Летом 1960 года Чекановы переехали в село Середа Даниловского района Ярославской области. Нина Александровна с Феликсом Михайловичем начали работать в Середской школе-интернате, а их дети – осваиваться на новом месте. Семья жила в коммунальной квартире, занимая две комнаты; Женя пошел в детский сад, Андрюшу отдали в ясли.
Середа запомнилась будущему писателю как мир, полный новых людей, маленьких и больших, – мир, сильно отличающийся от жизни на тихом хуторе. Вскоре, как и положено, у старшего сына супругов Чекановых появились первые друзья и первые враги. Авторитетом для Жени в эти годы стал соседский мальчик Коля Сперанский, на год постарше, сильный и веселый, щеголявший в модном черном берете. Чтобы хоть чем-то походить на своего кумира, Женя отрезал ножницами козырек у своей черной кепки. Она стала похожей на берет, но глава семейства Чекановых не только не пришел в восторг от такого результата, но и задал сыну хорошую трепку.
Летом в Середе прямо на улице, на открытом экране «крутили кино», и сквозь дыру в заборе все фильмы можно было смотреть совершенно бесплатно. Большевистский вестерн «Огненные версты» про славного чекиста на тачанке Женя смотрел трижды, с замиранием сердца.
В Середском детском саду мальчику довелось впервые испытать чувство наслаждения лидерством: он был единственным ребенком в группе, умевшим читать, – и во время самодеятельных «громких читок» собирал вокруг себя стайку детей, не обладавших таким умением. Дома старший сын супругов Чекановых читал любые книги, какие только мог найти. Всё это не оставалось незамеченным: на шестилетнего дошкольника из Середы, который «читает толстенные книги и всё понимает», приходили посмотреть старшеклассницы из соседней деревни.
1 сентября 1962 года, неполных семи лет, Женя пошел в первый класс Середской школы. Мгновенно обратив внимание на черноволосую девочку Тамару за соседней партой, он тут же испытал радость и муку первой любви. По вечерам, засыпая, мальчик представлял себе, как спасает свою возлюбленную от посягательств хулигана Немтерева. Но вскоре Тамара, заметив неотступный взгляд одноклассника, громогласно объявила всему классу: «Чеканов влюбился!» — и это несколько охладило пыл ее воздыхателя.
Село Астафьево и станция Иоссер
Летом 1963 года Чекановы решили покинуть хутор Кучино и переехали в село Астафьево Ростовского района Ярославской области. Это вымирающее селение с разрушенной церковью Ильи Пророка, расположенное в двух десятках километров от райцентра и бывшее некогда центром одноименной волости, находилось в так называемой «ростовской впадине», тихом месте с теплым климатом. В здешних лесах, полных грибов и ягод, в изобилии росли дубы, клены, орешник-лещина; водились лисицы и зайцы, лоси и кабаны; в прудах – караси и ондатры. В астафьевских огородах отлично росли все овощи; полно было яблонь и вишенника. Многие в селе держали коров, поэтому проблем с мясом и молоком у приехавших учителей не было. Глава семьи всё свободное время стал отдавать охоте – и на столе у Чекановых начали регулярно появляться рябчики и тетерева. Дети всё лето ловили рыбу, таскали из леса домой полные корзины грибов и орехов.
Астафьевская школа была восьмилетней; первые четыре класса занимались в отдельном маленьком здании. В 1963-1964 учебном году посещали эти четыре класса всего девять детей, в том числе Женя и Андрюша Чекановы; в этой же школе преподавали свои предметы Нина Александровна и Феликс Михайлович. Однако в третий класс Жене пришлось ходить уже в соседнюю деревню Рождествено, до которой было три километра. Альтернативой была учеба в райцентре, в Ростовской школе-интернате, но девятилетний мальчик предпочел ежедневно ходить через лес в Рождествено и обратно.
В четвертом классе Женя вновь стал учиться в Астафьеве; к этому времени он пристрастился к чтению. Хорошая библиотека была только в соседнем селе Воронине, и четвероклассник ходил туда два-три раза в неделю, таская туда и обратно целые сетки книг.
Обычно детям в этой библиотеке не выдавали литературу для взрослых, но для Жени было сделано исключение – и он лазил по библиотечным полкам, выбирая себе для домашнего чтения всё, что ему нравилось. Долгое время в семье Чекановых сохранялась книга, подаренная старшему сыну, с дарственной надписью: «Жене Чеканову, лучшему читателю Воронинской сельской библиотеки».
В детской памяти будущего писателя сохранились многие эпизоды той поры: и опасный путь на самый верх обветшалой церковной колокольни, и встречи с лосями, лисами, рябчиками и тетеревами по дороге в школу, и поездки в составе агитбригады в соседние деревни, где Женя с удовольствием декламировал со сцены чьи-то стихи про Ленина и партию, и ночной пожар в соседской избе, во время которого Женин отец выносил детей из огня. И, конечно, остались в памяти тогдашние ребяческие влюбленности: предметами тайных воздыханий мальчика становились то односельчанка Аля Баранова, то девочка из соседней деревни Лида Шаронова…
Но осенью 1966 года семья сменила Астафьево на северную станцию Иоссер, расположенную неподалеку от Княжпогоста, на участке «Котлас-Воркута» Северной железной дороги. Вольготная жизнь в деревенском доме уступила место коммунальному проживанию в бараке; вместо ежедневно созерцаемой деревенской благодатной природы взору приехавших ярославцев предстали горы дымящегося шлака, разбросанные там и сям (на станции было оборотное депо, где осуществлялась очистка паровозных топок от отходов).
Первое время после приезда Чекановы жили в одной из комнат школьного интерната; именно там Женя впервые в жизни увидел батареи центрального отопления. Через два месяца семье предоставили квартиру в бараке – но не всю, а только две комнаты из трех. Одну комнату занимала старушка-финка (вероятно, из числа сосланных ингерманландцев). С ней приехавшие с Ярославщины учителя жили дружно – и Женя частенько пил чай в гостях «у тети Кати Сикониной» (на самом деле ее фамилия была Сикконен).
В трех километрах от станции и одноименного поселка стоял поселок Малиновка, где располагался крупный лагерь для заключенных (снискавший впоследствии, после публикации рассказов Сергея Довлатова, некоторую литературную известность). «Зону» охранял целый батальон внутренних войск, а в лагерной обслуге работали многие жители поселка Иоссер. Поэтому о том, что происходит на зоне, жители поселка узнавали мгновенно. Знали обо всем и их дети – и в детскую болтовню проникало совсем не детское знание о жизни людей, мужчин и женщин.
Старший сын учителей Чекановых довольно быстро обрел на станции друзей и приятелей. Новым кумиром Жени стал его тезка-одноклассник Женя Иванов, мальчик из рабочей семьи, обладавший хорошим голосом и певший совершенно взрослые песни со сцены местного дома культуры. А в доме другого одноклассника, Славы Чугунова, Жене впервые довелось познакомиться с человеком, обладавшим официальным статусом «тунеядца». Этот «туник», высланный на Север из Москвы, был добрым и обаятельным человеком, учившим ребят делать замечательное мороженое из сгущенного молока и обычного снега.
Увлечения будущего писателя в этот период были весьма разнородными: он с равным удовольствием занимался коллекционированием почтовых марок и взрыванием бутылок с карбидом и водой. А зимой, когда маленькую северную станцию заносило снегом, все местные мальчики, не исключая и Женю, самозабвенно рыли в глубоких сугробах длинные норы.
Время от времени ночью на станции и в пристанционном поселке гасло освещение, за окнами мелькали вспышки фонарей и слышался злобный лай собак: это означало, что из лагеря в Малиновке сбежал очередной заключенный и что его как раз в этот момент пытается изловить охрана. А наутро одноклассник Жени, сын лагерного надзирателя Володя Шепилов рассказывал одноклассникам о том, что «вчера зыки на зоне сожгли клуб, а отца пырнули заточкой».
Чтение книг продолжало оставаться для старшего сына супругов Чекановых самым желанным занятием; при этом всё больше внимания уделялось фантастике. Учился Женя средне, но без троек; любимыми школьными предметами были у него литература, история и география; уже в эти годы стало совершенно ясно, что он – «гуманитарий», а не «технарь». Продвигаться вперед в изучении алгебры, геометрии и физики мальчику благосклонно помогали учителя школы, дружившие с его родителями (их коллегами). Однако учительница литературы отчетливо видела, что Жене лучше всего удаются сочинения на вольную тему – и однажды даже объявила всему шестому классу, что ей нравится «стиль Чеканова». Именно в эти годы будущий писатель и написал свое первое сочинение в прозе – это был фантастический роман о неведомых пришельцах из космоса. Написал он тогда и парочку стихотворений, – одно из них, про гордого пирата Рауля, заканчивалось так:
А музыка словно стонет,
В ней слышатся плач и смех.
Рауль стоит на пороге,
Ему наплевать на всех.
Летом 1967 года Чекановы впервые в жизни отправились на отдых – около десяти дней семья провела у Азовского моря, в Приморско-Ахтарске. На старшего сына эта поездка произвела оглушительный эффект: вместо северной станции, покрытой угольной пылью, пред ним предстала чудесная природа юга. Как раз в это время в кинотеатре приморского городка шел фильм «Кавказская пленница», которого Женя прежде не видел, – и упоительные южные впечатления слились в его душе с восторгами от просмотра яркого и весьма смелого для тех времен фильма. Очень понравилась поездка и Нине Александровне. Но Феликсу Михайловичу южное безделье не пришлось по вкусу – и он заторопил семью уезжать назад, на станцию Иоссер.
Влюбленности продолжали будоражить всё существо подростка, хотя предметы их менялись. В своем кругу друзья и приятели Жени довольно откровенно делились друг с другом своими воззрениями на взаимоотношения полов и честно рассказывали о чувствах, питаемых ими к той или иной девочке; предельно искренен был любимец поселковой публики Женя Иванов. Будущий писатель стремился не отставать от сверстников. Перед самым отъездом семьи Чекановых из Коми АССР у него даже начал завязываться с одноклассницей Тоней Пуляевой «роман с перемигиванием», но как раз тут родители Жени и Андрюши торжественно провозгласили: «Мы уезжаем!» – и оба сына дружно побежали в соседний магазин за пустыми картонными коробками: упаковывать домашние вещи для переезда они давно умели и даже любили.
Инициатором очередного переезда вновь стал Михаил Андреевич, в конце декабря 1967 года приехавший на станцию Иоссер, чтобы навестить сына и его семью. В качестве новогоднего подарка внукам он привез два лыжных костюмчика и живую уточку, которая всё время пугливо крякала и за которой приходилось постоянно убирать. «Вот какие интересные тут у вас на севере названия, – сказал дедушка Миша внуку Жене, – «кот Лас», «вор Кута»… Сыну же и его жене он сказал совсем другое: «Хватит вам скитаться по свету, остановитесь! Возвращайтесь в ярославские края и постройте там свой дом – а я вам помогу».
Эта идея совпала с уже накопившимся у супругов недовольством некоторыми реалиями жизни на северной станции: очень морозной зимой и очень коротким летом, отсутствием в поселке школы-десятилетки, туалетом на улице. Следующие полгода Нина Александровна и Феликс Михайлович копили деньги на переезд.
Летом 1968 года Чекановы договорилась о предоставлении им товарного вагона; в вымытый вагон погрузили вещи, там же разместилась вся семья. Поезд тронулся. Глядя из медленно ползущего вагона на станцию Иоссер, Женя Чеканов вдруг увидел вдали Женю Иванова, идущего вместе со своей матерью вдоль железнодорожных путей. Приятели прощально махали руками до тех пор, пока не потеряли друг друга из виду.
Село Никольское. Переезд в свой дом. Пошехонская школа № 1
Семья приехала в Ярославль и отправилась оттуда на свою «опорную базу» – хутор Кучино под Пошехоньем. Намереваясь построить в райцентре собственный дом, супруги Чекановы начали искать сельскую школу где-то неподалеку, – и нашли школу-восьмилетку в селе Никольском, в десятке километров от города. В этой школе была нужда в учителях, поэтому семье (хоть и не сразу) предоставили там учительскую квартиру.
Нине Александровне и Феликсу Михайловичу хотелось, чтобы старший сын учился в городе – и они поначалу отдали его в школу-интернат, расположенную в райцентре. Но, прожив в пошехонском интернате несколько недель, Женя запросился домой. Осенью 1968 года он пошел в седьмой класс Никольской восьмилетней школы, в которой и проучился затем два года.
Жизнь в селе Никольском сильно отличалась от жизни на станции Иоссер – здесь, в пошехонской деревне, жили совсем другие люди. И дети у них были совсем другие – Женя и Андрюша Чекановы поняли это в первые же дни своего пребывания в селе. На северной станции Иоссер жили люди, прошедшие советские лагеря или работавшие в лагере, там жили ссыльные и «тунеядцы» – но в общении эти люди были всегда вежливыми, никогда не хамили; не слыхивали на станции и о драках. В Никольском всё было по другому. Здешние дети на школьных переменах и после школы постоянно дрались друг с другом, доходило до членовредительства. В ход шли не только кулаки, но и доски с гвоздями, ремни с утяжеленными бляхами и перочинные ножи. Братьям Чекановым, как «учительским сынкам», положим, перепадало редко, но и им приходилось быть постоянно готовыми к немотивированным битвам с местными детьми.
По пьянке дрались в Никольском и взрослые мужчины; а у молодых парней в окрестных клубах дня не проходило без стычки: здесь порой били друг друга бильярдными киями по головам. Всё это считалось тут обычным делом: «никого не убили – и ладно».
Учились здесь многие сельские дети как попало, но оценки им выставляли удовлетворительные: районный отдел народного образования требовал от руководства школы «хорошей успеваемости». На фоне таких детей ученик Женя Чеканов выглядел вполне достойно – в его дневнике красовались только пятерки и четверки. Решив, что в школе у него «всё на мази», подросток с головой погрузился в чтение любимых книг, фотографирование (к этому времени родители купили ему фотоаппарат «Смена») и коллекционирование почтовых марок. Свою скромную коллекцию он однажды даже послал в Киев, на филателистическую выставку, получив взамен красочный диплом участника (чем весьма гордился). В летние месяцы Женя целыми днями пропадал в лесу и на близлежащей речушке.
В 1970 году восьмиклассник написал на уроке литературы очередное пространное сочинение на свободную тему, которое столь понравилось учительнице, что она сама переписала текст красивым почерком и повесила его в красивой рамочке на стену в школьном коридоре. Текст назывался «Мое увлечение филателией» и повествовал об успехах автора в коллекционировании почтовых марок. Через месяц в школу заглянула сотрудница районной газеты, тут же обратившая внимание на текст в рамочке, – и Женя, горделиво потупив взор, согласился и на публикацию этого текста в газете, и на предварительную редакторскую правку (о которой он прежде не слыхивал).
Вскоре в пошехонской районной газете «Сельская новь» появилась небольшая заметка «Мое увлечение филателией» за подписью «Женя Чеканов, ученик 8-го класса Никольской восьмилетней школы». А спустя некоторое время автор получил критический отклик: в почтовом ящике Чекановых был обнаружен грязноватый конверт без марки и обратного адреса, в котором лежало письмо без подписи, написанное корявым детским почерком. «Ты пишешь, что у тебя полторы тысячи марок, – укорял неведомый критик автора заметки, – а у меня вот три тысячи марок, да я не пишу ни в какие газеты. Ты получил диплом, значок… А я вот хочу тебе сказать: не хвали сам себя, а жди, когда тебя люди похвалят».
Озадаченный Женя, впервые в своей жизни столкнувшийся с эпистолярной критикой, долго ломал голову над вопросом, кто же автор отзыва. Путем логических умозаключений он пришел к выводу, что его первым критиком стал местный мальчик Коля Цапилов по прозвищу «Цыпленок», весьма раздосадованный успехами сверстника. Однако ж сей критик, живший в соседнем доме, никогда не сознался в своем авторстве.
Осенью 1969 года глава семьи Чекановых уволился из Никольской школы и вместе с Жениным дедом начал претворять в жизнь давно задуманный проект – постройку собственного бревенчатого дома в районном центре. Семья вошла в режим жесточайшей экономии: все свободные деньги (зарабатываемые одной Ниной Александровной) уходили на строительство. Будущему писателю довелось принять посильное участие в осуществлении этого проекта – и в вывозке из леса бревен для будущего дома, и в заготовке мха для сруба, и в заливке фундамента. Порой он вместе с отцом, уходившим из Никольского в райцентр на весь день и вечером возвращавшимся обратно, ежедневно проделывал двадцатикилометровый путь – и эти походы запомнились ему на всю жизнь.
Летом 1970 года Чекановы покинули село Никольское и поселились в райцентре, на улице Осипенко. Дом был задуман как двухэтажный и верхний этаж долго оставался неотделанным; семья жила на первом этаже. Осенью того же года сыновья Нины Александровны и Феликса Михайловича пошли учиться в городскую школу-десятилетку.
Школа № 1 в Пошехонье-Володарске считалась престижной, в ней учились дети районной элиты. Учителя здесь были хорошо подготовленные, сильные – и с девятиклассника Жени Чеканова мгновенно слетел имидж хорошего ученика. Лишь через полгода он начал кое-как избавляться от постоянных троек (а то и двоек) в дневнике.
На новом месте у подростка появились и приятели, и враги; но друзьями в пошехонской школе он так и не обзавелся. В свободное время читал книги, продолжал коллекционировать почтовые марки. Появилось и новое увлечение – виниловые грампластинки с записями выступлений бывших тогда в большой моде отечественных вокально-инструментальных ансамблей. Несмотря на то, что семья жила в этот период на грани бедности, личная фонотека Жени постоянно пополнялась. Почетное место в ней постепенно стали занимать пластинки с песнями Владимира Высоцкого. Очень скоро столичный бард (песни которого подросток слышал еще на станции Иоссер) стал новым кумиром Жени.
О том, как построить свою жизнь после окончания школы, старший сын Чекановых всерьез не задумывался. Иногда, впрочем (после просмотра очередного кинофильма) ему хотелось стать следователем; но что на самом деле представляет из себя эта профессия, он не имел никакого понятия.
Учителям пошехонской школы было ясно, что приехавший в райцентр откуда-то из деревни подросток – сугубый «гуманитарий»: хорошие оценки он получал только по литературе, русскому языку, истории и географии, а четверки (или даже тройки) по другим предметам ему ставили подчас просто по инерции. Не был он замечен и в общественных делах. Его одноклассники интересовались девушками, спортом, музыкой, алкоголем, – а Женя вечерами безвылазно сидел дома и читал книги; любимым его жанром была в те годы так называемая «научная фантастика».
26 июня 1972 года юноша получил на руки аттестат о среднем образовании. Преобладающей оценкой в аттестате была четверка; по алгебре и геометрии стояли тройки; единственная пятерка была по географии.
Все одноклассники Евгения сразу же ринулись поступать в вузы; Нина Александровна с Феликсом Михайловичем тоже хотели, чтобы их первенец получил высшее образование. Но вот куда поступать? Почему-то молодой человек решил, что ему более всего подходит Московский историко-архивный институт – и поехал в столицу страны, подавать документы на поступление в этот вуз. Однако на вступительных экзаменах необходимого количества баллов юноше набрать не удалось. Вернувшись в райцентр, он начал искать себе работу.
Районная типография, лесокомбинат, комбинат коммунальных предприятий. Поступление в вуз
Не поступив в институт с первой попытки, Евгений Чеканов, которому на тот момент еще не исполнилось семнадцати лет, довольно быстро устроился на первую в своей жизни работу. 4 сентября 1972 года он был принят в Пошехонскую районную типографию учеником печатника и принялся осваивать азы профессии.
В типографии, размещавшейся в двухэтажном здании в центре города, на тот момент практиковался так называемый «ручной набор»: за деревянными кассами стояли наборщицы, собирая в верстатках строки из металлических букв. Набранные абзацы переносили на гранки. Юноша носился как угорелый с первого этажа на второй и обратно, нося сверстанные металлические полосы к плоскопечатной листовой машине.
Сначала ему доверяли выполнять лишь простенькие заказы вроде печати односторонних бланков, но потом, освоившись, он начал печатать тиражи районной газеты – той самой «Сельской нови», где несколько лет тому назад появилась его первая публикация.
Газету печатали по ночам – и молодой человек, накрепко заперев входную дверь и оставшись в здании наедине с бешено лязгающей машиной, час за часом вручную подавал в печатный аппарат станка нарезанные листы бумаги, одновременно нажимая ногой то на одну, то на другую педаль машины.
В рабочем коллективе Евгений освоился быстро; все заработанные деньги отдавал матери. Работать в типографии ему нравилось; как раз в это время ручной набор здесь начали вытеснять линотипы. Но летом 1973 года, не пройдя в военкомате призывную комиссию, в типографию юноша не вернулся, а устроился рабочим в местный лесокомбинат. Впечатления от работы на новом месте отразились в написанном юношей через четыре года рассказе «Колька-артист», который впервые был опубликован только в начале 20-х годов следующего столетия, почти через полвека.
До поступления в вуз старший сын супругов Чекановых успел потрудиться еще в одном месте – Пошехонском комбинате коммунальных предприятий. Пройдя в Ярославле двухмесячные курсы, он получил удостоверение машиниста парового котла и около полугода работал по специальности. Профессия юноше нравилась; в маленьком коллективе он прижился быстро. После работы кочегары, многие из которых были значительно старше Евгения, частенько выпивали и болтали на разные темы. Именно тогда будущий писатель впервые многое узнал о минувшей войне из первых уст: среди кочегаров был фронтовик, бравший Берлин. И это знание разительно отличалось от того, что публиковалось тогда в советских книгах и газетах.
О том, чтобы стать писателем, юноша в те годы не помышлял; однако кой-какие записи для памяти уже делал – это были перенесенные на бумагу рассказы приятелей и знакомых. Одновременно Евгений продолжал много читать; основную часть прочитанного составляла всё та же «научная фантастика».
Летом 1973 года он вновь попытался поступить в Московский историко-архивный институт – и вновь провалился, не набрав необходимых баллов. Поскольку ему уже дважды предоставляли отсрочку от армии, надеяться на третью не приходилось. С начала 1974 года до самого начала вступительных экзаменов Евгений всё свободное время отдавал подготовке к поступлению в вуз. Для третьей попытки он выбрал уже не столичный институт, а региональный – Ярославский Государственный Университет. Но это вновь был истфак – отделение истории факультета истории и права.
Весной читать учебники юноше пришлось со сломанной в локте рукой. В начале марта районный военкомат направил его на учебу в рыбинский «морской клуб», где провинциального гуманитария два месяца пичкали знаниями в области электротехники, пытаясь сделать из него машиниста дизельной электростанции. Все экзамены Евгений сдал на «хорошо», получив в итоге удостоверение электромеханика общего профиля; но подходить к работающей электростанции он побаивался. А в общежитии «морского клуба» молодому человеку пришлось вступить в драку с наглым сверстником, значительно превосходящим Евгения физически. Дело кончилось гипсовой повязкой и походами к следователю; в итоге глава семьи Чекановых добился того, чтобы мерзавец, сломавший руку его сыну, получил судимость.
Но, несмотря ни на что, в конце августа 1974 года старший сын Феликса Михайловича и Нины Александровны стал студентом ЯрГУ.