Все изображения, размещенные на данной странице, кликабельны. Чтобы увеличить изображение, кликните по нему. Чтобы вернуться в исходное состояние, кликните по значку x в правой нижней части изображения. Навигационные стрелки, расположенные в левой нижней части изображения, используются для быстрого просмотра всех изображений, размещенных на данной странице. Подписи ко всем изображениям – в тексте страницы.
Последние годы в вузе. Приезд Юрия Кузнецова в Карабиху. Сборник «Молодая Волга»
На четвертом курсе юноша взял себе новую тему для курсовой работы: крестьянское движение в Ярославской губернии осенью и весной 1917 года. Студенту пришлось не только изучить аграрные программы всех российских партий того времени, но и посидеть в архиве, исследуя статистические данные 60-летней давности. Выбранной темой Евгений занимался с интересом, планируя в будущем вырастить из курсовой работы – дипломную.
С давними собутыльниками он, тем не менее, продолжал встречаться; после одной из таких встреч хмельная компания была препровождена в районный отдел внутренних дел. Утром, отпуская на свободу незадачливых бражников, начальник РОВД сделал им отеческое внушение:
— Ребята вы, я вижу, неплохие. Ну, перебрали, с кем не бывает. Идите – и ведите себя пристойно. Но, ради всего святого, не общайтесь вы с этим Витасом Англицкасом!
Молодые люди закивали головами и, клятвенно пообещав исправиться, вышли на улицу, где, прямо на пороге РОВД, их уже поджидал Витас, каким-то чудом не попавший на этот раз в узилище.
«Гроза ярославского КГБ», как насмешливо именовали Англицкаса в ту пору его приятели, продолжал оставаться в поле самого пристального внимания местных «кураторов». В творческих коллективах (в особенности, близких к Ярославскому кукольному театру, где Витас работал одно время монтировщиком сцены), о нем ходили самые невероятные слухи. А в памяти Евгения Чеканова навсегда осталась сцена «посещения Витаса в дурдоме». Из окна на втором этаже ярославского психоневрологического диспансера выглянули рожицы двух олигофренов, а затем появилось улыбающееся лицо Англицкаса, положившего ладони на головы собратьев по несчастью. Повертев головами идиотов так и сяк, он представил приятелям, стоявшим на улице, своих новых товарищей:
— Это – Федя, а это – Джуди… Ребята, а вы знаете: меня здесь три раза в день кормят!
Ребята и в самом деле не шиковали: употребляли только дешевое красное вино, на закуске экономили. Алексей Веденяпин был не так уж далек от истины, когда писал в те времена:
Художники, актеры,
Поэты, режиссеры…
Идем, звеня деньгами,
На всех с двумя рублями.
Привыкающий к Ярославлю Евгений Чеканов жил, казалось бы, в устоявшемся ритме. И все-таки на четвертом курсе будущий писатель начал относиться к жизни серьезнее, нежели прежде; ведь невдалеке, как ему представлялось, брезжили совершенно новые горизонты. Дверь в литературу для него должна была открыть публикация в коллективном сборнике его первой повести (после долгих споров с редактором автор был вынужден остановиться на варианте названия «Я здесь свой»).
Пролетела весна; летом 1978 года в книжных магазинах появился в продаже сборник «Стихи» Юрия Кузнецова; эта книга перевернула былые представления Евгения о поэзии и он на всю жизнь влюбился и в эти стихотворения, и в их автора. А вскоре и сам Юрий Поликарпович пожаловал в ярославские края – руководитель Ярославской писательской организации Иван Алексеевич Смирнов пригласил столичную литературную звезду в Карабиху, на ежегодный Некрасовский поэтический праздник.
Свои впечатления от увиденного в Карабихе в самом начале июля 1978 года Евгений Чеканов изложил на бумаге лишь через четверть века. От волнения он даже не запомнил, подходил ли в тот летний день к своему любимому поэту, пытался ли познакомиться; куда-то пропали и сделанные юношей фотографии. История сохранила лишь несколько снимков Кузнецова, сделанных тогда фотокорреспондентами ярославских газет.
Внешний вид и стихи Юрия Поликарповича слились в сознании молодого человека воедино; великий русский поэт надолго стал для юноши образцом для подражания. Лишь многие годы спустя ярославец стал освобождаться от влияния своего кумира. Но эти годы не прошли для Евгения Чеканова понапрасну: он взял у своего учителя всё, что должен был взять, – и отринул то, что было ему чуждо.
В 1978 году юноша, как и другие его однокурсники, прошел так называемую «педагогическую практику»: в одной из школ Ярославля он около месяца вел в восьмом классе уроки истории. С формальной точки зрения этот опыт был удачным, но сам Евгений решил для себя, что в школе ему делать нечего, преподаватель из него не получится.
В конце лета молодой человек связал себя узами брака; в это же время его родители уехали из Ярославля в село Глебово под Рыбинском. Пора было браться за написание дипломной работы, научным руководителем которой был утвержден Михаил Германович Мейерович. В изменившейся жизни Евгения для хмельных похождений места уже не оставалось, но литературе он остался верен и в эту пору, написав множество стихотворений.
В сентябре сборник «Молодая Волга» вышел, наконец, из печати и начал распространяться по книжным магазинам и библиотекам четырех областей Верхневолжья. Получив первый гонорар, автор был приятно удивлен полученной суммой; однако гораздо большее удовольствие доставили ему сообщения местной прессы о появлении книжки. И уж совсем на облака вознесся пятикурсник в тот момент, когда заведующий кафедрой истории СССР В.С. Флеров при всем честном студенческом народе заметил, с улыбкой поглядывая на Евгения:
— Ну, тут уже у нас свои писатели, оказывается, есть…
Выход в свет сборника «Молодая Волга» улучшил имидж студента; теперь и однокашники, и преподаватели факультета истории и права начали относиться к Чеканову уважительнее. О «Кентавре» и «Схоластическом споре двух монахов» говорили уже как о чудачествах начинающего литератора, а не как о «диссидентских штучках»: статус официальной публикации был в тогдашней советской империи весьма высок.
Первое серьезное произведение молодого поэта (стихотворение «Лес») было опубликовано в ярославской областной газете «Северный рабочий» 18 февраля 1979 года. Этот лирический этюд положил начало огромному количеству поэтических публикаций Евгения Чеканова в ярославской прессе. Полностью «переключиться на поэзию» автор решил еще и потому, что редактор Верхне-Волжского книжного издательства Татьяна Спирина весной 1979 года «зарубила» все полтора десятка его рассказов, отданных ей на рецензирование.
Работа в газете «Юность». Призыв в армию. Письмо от Юрия Кузнецова
Летом 1979 года Евгений, защитив дипломную работу по теме «Крестьянское движение в Ярославской губернии весной и летом 1917 года» с оценкой «отлично», получил специальность историка, преподавателя истории и обществоведения. Но по этой специальности он не работал в дальнейшем ни одного дня в своей жизни. Диплом историка молодому человеку вручили 1 июля, а уже на следующий день Евгений стал корреспондентом областной молодежной газеты «Юность».
Посодействовал своему бывшему воспитаннику тот самый Валерий Прохоров, который вел в середине 70-х годов на университетском ФОП отделение «журналистика». Он (уже перешедший к тому времени в областную газету «Северный рабочий») порекомендовал главному редактору «Юности» Виктору Ховрину взять Евгения в штат.
По распределению молодой специалист мог не ехать, поскольку его супруга, работавшая в городе, готовилась вот-вот стать матерью; пробное редакционное задание выпускник истфака выполнил довольно легко. Веское слово сказал и ответственный секретарь газеты «Юность» Александр Голицын, знавший из сообщений прессы о повести Чеканова «Я здесь свой», опубликованной год тому назад.
— Ну, такого-то парня надо брать, – сказал Александр Александрович своему начальнику. – Историк, у Прохорова занимался, да еще и повести пишет… Наш человек!
Евгений был зачислен в штат и начал работать корреспондентом в отделе рабочей молодежи, которым руководил Валерий Лебедев, – писать заметки и репортажи, знакомиться с жизнью Ярославской области и «редакционной кухней». Через месяц в семье Чекановых появилась дочь, а еще через несколько месяцев главный редактор выхлопотал для нового сотрудника комнату в общежитии строительного треста. Быт молодой семьи начал налаживаться.
Овладевая журналистским ремеслом, Евгений одновременно продолжал заниматься поэтическим творчеством; однако векторы развития у этих занятий были совершенно различны. Статьи и заметки молодому корреспонденту поневоле приходилось писать стертым «газетным» языком, поэтический же язык требовал (по мнению самого автора) совсем иного подхода. Зато работа в редакции способствовала публикации стихов: лирические произведения Чеканова стали, мало-помалу, появляться на страницах всё той же «Юности».
Делал Евгений и попытки (безрезультатные) прорваться со своими стихами на страницы столичных журналов; а осенью того же года, раздобыв где-то домашний адрес Юрия Кузнецова, послал несколько десятков стихотворений своему кумиру. Адресат не ответил ни через месяц, ни через два; опечаленный ярославец решил, что ответа не будет никогда. Но стихи писать продолжал.
В вузе, который окончил Евгений, не было военной кафедры; это означало, что 24-летний журналист должен был весной следующего года пойти служить в советскую армию рядовым на полтора года. Такая перспектива, впрочем, не сильно пугала молодого человека, не имевшего на тот момент никакого представления о тогдашней солдатской службе в СССР. В гораздо большей степени его тяготило грядущее расставание с семьей.
В середине апреля 1980 года отец восьмимесячной дочери явился по повестке на призывной пункт в Ярославле – и вскоре был отправлен в одно из учебных подразделений Ленинградского военного округа. Следующие полтора года стали для Евгения временем испытаний и страданий, – но, одновременно, и временем его возмужания, расставания с иллюзорными взглядами на жизнь и людей.
Первые стихи Чеканова о солдатчине, написанные весной и летом 1980 года, были полны негодования, чувства отторжения от армейских реалий. Но даже обретя впоследствии немалый воинский опыт, принять логику службы по призыву он так никогда и не смог. Понимание же всего происходившего в советской армии пришло к нему через много лет – через призму социобиологического взгляда на взаимоотношения в человеческом обществе.
В апреле 1980 года в воинскую часть (учебное подразделение) под Ленинградом пришло письмо из Ярославля. В конверте был еще один конверт, а в том – долгожданный ответ от Юрия Кузнецова. В первых же строчках своего письма великий русский поэт написал Чеканову знаменательные слова: «Вы талантливы, для меня это ясно…». Такая оценка стала для молодого автора точкой отсчета: с этого дня он никогда не сомневался в своем поэтическом (и, шире, литературном) даровании. Солдат, ежедневно марширующий по плацу «учебки», безоговорочно поверил в свои творческие силы – и эта вера помогала ему жить.
После службы. Обком комсомола. Сельхозотдел «Северного рабочего». Новое письмо от Юрия Кузнецова
Прослужив в советской армии полтора года рядовым и младшим сержантом, в конце службы Евгений Чеканов прошел так называемые «сборы по подготовке офицеров запаса» (через несколько месяцев после возвращения в Ярославль ему было присвоено звание лейтенанта). Еще весной 1981 года он узнал из писем Александра Голицына, ставшего к тому времени ответственным секретарем областной газеты «Северный рабочий», что в редакции газеты «Юность» произошли перемены: Виктор Ховрин ушел с должности главного редактора, на это место искали новую кандидатуру. Евгений живо интересовался этим вопросом, поскольку уже не представлял себя в гражданской жизни вне журналистики и хотел вернуться на работу в «Юность».
В годы службы он опубликовал в газетах ряда регионов СССР несколько десятков заметок о своих сослуживцах; очерк об армейском друге Евгения, сержанте Игоре Печурине, был опубликован в газете Ленинградского военного округа «На страже Родины» и перепечатан затем газетой «Юность». Таким образом, с газетами молодой человек старался не порывать.
На занятия поэзией у него также находилось время, особенно в последние месяцы службы. Немало серьезных стихотворений – в том числе тех, которые впоследствии были опубликованы в столичных литературных журналах и альманахах («Улыбка матери», «Пламя», «На плацу», «Военный билет» и др.) – были написаны Чекановым как раз в этот период. Более того, летом 1981 года Евгений начал подумывать о создании книги стихов под рабочим названием «Я служу в Заполярье». Размышлял он тогда и о возможной своей учебе (в будущем, заочно) в Литературном институте.
Продолжались и поэтические публикации. В конце августа 1981 года подборку стихотворений Чеканова опубликовала областная молодежная газета «Комсомолец Заполярья». Тогда же в Верхне-Волжском книжном издательстве вышел в свет литературно-художественный сборник «Волжские дали», где под рубрикой «Молодые голоса» были опубликованы несколько стихотворений, созданных поэтом еще до ухода в армию.
Вернувшись в Ярославль в первых числах ноября 1981 года, молодой человек появился в редакции газеты «Юность», где с огорчением узнал, что журналистских вакансий здесь нет. Но новый главный редактор этой газеты Валерий Лебедев (бывший непосредственный начальник и приятель Евгения) взял на себя заботы о трудоустройстве уволенного в запас военнослужащего. Вскоре он сообщил, что Чеканова могут взять на работу в отдел организационной работы Ярославского обкома ВЛКСМ, инструктором.
Никакого представления об этой работе Евгений не имел, комсомольским активистом никогда не был (если не считать пары школьных лет), но решил, что справится. 10 ноября он был зачислен в штат аппарата Ярославского обкома комсомола – и начал осваивать новые обязанности. За ним закрепили несколько сельских райкомов ВЛКСМ Ярославской области – и поручили курировать их работу по приему в комсомол.
Однако уже через несколько месяцев свежеиспеченный «инструктор» буквально взвыл от тоски в новом коллективе. Молодые ярославские карьеристы, рассматривавшие работу в обкоме ВЛКСМ как ступеньку для продвижения наверх по служебной лестнице, были чужды Евгению по духу; многие «комсомольцы» не усматривали в новом коллеге родственных начал. К весне 1982 года Чеканов начал подыскивать для себя другую работу.
И в этот момент на его пути появилась давняя знакомая, сотрудница отдела писем областной газеты «Северный рабочий» Инна Константиновна Копылова. Выслушав бывшего собрата по перу, она поговорила с главным редактором «Северного рабочего» Л.А. Чесноковым – и тот предложил Евгению место корреспондента отдела сельского хозяйства в возглавляемой Леонидом Александровичем газете.
В сельском хозяйстве Чеканов в тот период своей жизни понимал еще меньше, чем в комсомольских делах, – но из обкома комсомола он был уже готов уйти куда угодно. И двумя руками ухватился за возможность вернуться в привычный мир провинциальных газетчиков. Понравился Евгению при первой же встрече и главный редактор газеты: Чесноков был добрым и отзывчивым человеком, знающим жизнь не понаслышке.
В начале мая 1982 года молодой человек был зачислен в штат редакции «Северного рабочего», официального печатного органа Ярославского обкома КПСС, главной тогдашней газеты региона. Работа в этом издании считалась престижной и перспективной.
Заведующий сельхозотделом редакции Юрий Мельников был поначалу не в восторге от того, что ему «навязали из обкомов» нового сотрудника (он прочил на это место своего протеже из районной газеты), но первый же материал новичка заставил Юрия Петровича изменить свое мнение. А лейтенант запаса Чеканов всего лишь пошел на «военную хитрость»: получив от Мельникова первое задание (написать о весеннем севе в отдаленном колхозе), он отыскал в подшивке газеты опубликованную в начале мая прошлого года статью аналогичного содержания – и, на день съездив в колхоз и набрав там конкретной «фактуры», полностью скопировал в своей статье и прошлогоднюю структуру, и манеру изложения материала. Заведующий сельхозотделом пришел в восторг. Он никак не ожидал от новичка такого уровня владения темой и такой скорости!
Примерно через полгода работы в сельхозотделе Евгений уже знал всё о надоях и привесах, силосе и сенаже; вместе с фотокорреспондентом газеты Юрием Расстригиным он исколесил многие районы Ярославской области, забираясь подчас в самые отдаленные ее уголки. О статьях нового сотрудника стали одобрительно отзываться на редакционных летучках даже скупые на похвалу коллеги. А после того, как статья Чеканова о совхозе «Пригородный» стала предметом обсуждения на заседании Ярославского горисполкома, молодой журналист был замечен не только собратьями по перу.
Всё это время поэт продолжал писать стихи и публиковаться. В конце декабря 1981 года в газете «Юность» появилась подборка его «армейских» стихотворений. В сопроводительной заметке ярославский поэт Владимир Сокол, с которым Чеканов познакомился после прихода со службы, писал: «Евгению Чеканову 26 лет. Позади – десятилетка, университет, служба в рядах Советской Армии, впереди – новая работа, новые поиски себя и своего места в жизни… Автор заметно возмужал как поэт и как человек. Его стихи стали прицельней по мысли, глубже по содержанию. Им свойственны обостренное чувство родины, любовь к родному краю, а главное – ощущение себя частицей своего поколения».
В начале 1982 года в Верхне-Волжском издательстве вышел в свет сборник стихов поэтов Верхневолжья «Встреча», где была напечатана подборка стихов Чеканова. Осенью в том же издательстве вышел коллективный сборник «Берега» с новыми произведениями молодого поэта. Публиковала стихи своего давнего автора и газета «Юность». Однако самой заметной вехой в литературной жизни Евгения на тот момент стало полученное в середине апреля 1982 года новое письмо от Юрия Кузнецова, в котором тот положительно отзывался об «армейских» стихах своего поклонника. Юрий Поликарпович сообщил ярославцу о том, что показывал его произведения известному литературоведу и критику Вадиму Валериановичу Кожинову и о том, что стихи молодого автора переданы в журнал «Наш современник».
Это письмо заставило Чеканова окончательно поверить в то, что он стоит на верном литературном пути. В свободное время он внимательно прочитал несколько книг Кожинова, а затем стихи всех тех русских поэтов, творчество которых анализировал и пропагандировал в своих работах Вадим Валерианович, – Алексея Прасолова, Василия Казанцева, Владимира Соколова, Станислава Куняева; под новым углом зрения перечитал уже знакомые ему прежде стихи Николая Тряпкина и Николая Рубцова. Так началось серьезное знакомство молодого ярославца с тем направлением в русской поэзии, которое принято называть «тихой лирикой».
С этого момента Чеканов начал уже не на интуитивном, а на научном (литературоведческом) уровне осмысливать свое понимание отечественной поэзии, сознательно ориентируясь в своем собственном поэтическом творчестве на образность и художественность.