Все изображения, размещенные на данной странице, кликабельны. Чтобы увеличить изображение, кликните по нему. Чтобы вернуться в исходное состояние, кликните по значку x в правой нижней части изображения. Навигационные стрелки, расположенные в левой нижней части изображения, используются для быстрого просмотра всех изображений, размещенных на данной странице. Подписи ко всем изображениям – в тексте страницы.
В ожидании выхода первых книг. Юрий Кузнецов читает стихи Евгения Чеканова по Центральному телевидению СССР. О «Юности» знают в Париже
Весь 1986 год был для Евгения Чеканова пронизан ожиданием выхода в свет его первой поэтической книги, запланированной к публикации в Верхне-Волжском книжном издательстве на следующий год. Поэт считал это будущее событие «прорывным» в своей творческой судьбе.
В начале марта автор подписал первый в своей жизни издательский договор; торжественный момент был запечатлен фотокорреспондентом газеты «Юность». Основу будущего сборника составил «армейский» цикл, вторая половина книги была отдана лирике. В роли официального рецензента книги выступал всё тот же Павел Голосов; иллюстрации выполнил известный ярославский художник Олег Отрошко.
Стихи Чеканова в этом году продолжали печатать отечественные литературные журналы: майский номер журнала «Волга» опубликовал несколько «армейских» стихотворений ярославца, а в конце года «Наш современник» напечатал понравившуюся Сергею Викулову басню «Дефицитный кирпич».
Молодой поэт, обретающий популярность, регулярно встречался с читателями; поклонники его творчества обнаруживались порой в самых неожиданных местах. Однажды, выступая в ярославской исправительной колонии, он прочел вышеупомянутую басню – и заключенный, исполнявший обязанности тюремного библиотекаря, всплеснул руками:
— Так это вы автор? А я эту вашу басню много раз тут со сцены читал – и с большим успехом!
Но «литературным маяком» для Чеканова продолжал оставаться его учитель. Настольной книгой ярославца был вышедший в конце 1985 года (и тогда же подаренный Евгению) новый поэтический сборник Кузнецова «Ни рано ни поздно»; в каждый свой приезд в столицу молодой поэт стремился встретиться с Юрием Поликарповичем. Вечером 23 апреля 1986 года, сидя в квартире на Олимпийском проспекте, оба они с удовольствием посмотрели выпуск программы Первого канала Центрального телевидения СССР «Литературный альманах», включавший запись беседы Кузнецова с Вадимом Кожиновым. Появившийся на экране наставник Евгения прочел в ходе беседы не только свои собственные стихи, но и полюбившееся ему стихотворение своего ученика «Страж Заполярья».
Эти встречи и разговоры позволяли Чеканову живо ощущать нерв творческой жизни тогдашнего писательского истеблишмента СССР, сбивали с ярославца «провинциальную пыль». Следя по журналам за борьбой Кузнецова с литературными противниками, Евгений во время приездов в Москву всегда мог напрямую выяснить у своего учителя, о чем идет речь, – и всегда получал недвусмысленные ответы.
Осенью 1986 года молодому поэту с помощью приятелей удалось договориться об издании в будущем году еще одной своей поэтической книжки. На этот раз сборник должен был выйти в свет уже в столице, в библиотечке журнала «Молодая гвардия». Предисловие к книжке благосклонно согласился написать Юрий Поликарпович.
Однако Евгений знал и о том, что учитель ждет от него гораздо большего. Во время одной из столичных встреч прозаик Владимир Крупин передал Евгению услышанные им случайно слова Кузнецова о ярославском подопечном: «Никак не может прошибить потолок». Такие оценки побуждали Чеканова к поиску и саморазвитию. Остро чувствуя разумность рекомендации наставника, данной еще весной 1980 года («Не читайте меня, я вам мешаю»), молодой ярославец в тот момент еще не имел сил для освобождения от гипнотического влияния творчества великого русского поэта. И тот факт, что под это влияние подпали тогда очень многие молодые сочинители страны, Евгения не утешал. Он твердо знал, что для обретения собственного поэтического голоса обязан писать по-своему. Но путь к этому «своему» ему еще только предстояло найти.
Между тем в Советском Союзе начинались политические перемены. На прошедшем в марте 1986 года XXVII съезде КПСС (последнем съезде правящей партии) Михаил Горбачев в первую же минуту заговорил о переживаемом страной крутом переломе – и это не было натяжкой: до распада советской империи оставалось всего пять лет. Но о таком итоге начинавшихся реформ сугубое большинство советской элиты, охваченное эйфорией, даже не подозревало. Особенно радовались журналисты, в кои-то веки получившие возможность более-менее свободно обсуждать ранее запретные темы. Именно средства массовой информации стали одной из опор горбачевской «перестройки».
Ярославская газета «Юность», несмотря на личные консервативные предпочтения ее главного редактора, воспринималась читателями однозначно – как газета «перестроечная». И в этом своем качестве она была замечена не только в своем регионе. В мартовском номере иллюстрированного журнала «Etudes Sovietiques», издававшегося советскими журналистами в Париже на французском языке, работе газеты было уделено несколько страниц.
Комсомольское издание характеризовалось журналом как образец новой региональной прессы Советского Союза, а редакция во главе с Евгением Чекановым – как живой, свободный от догм молодежный коллектив, готовый идти навстречу читателю (собственно, так оно и было на самом деле).
В конце октября 1986 года главный редактор «Юности» вместе с группой молодежи побывал в ГДР, впервые увидев своими глазами Берлин. Разговоры с молодыми немцами, посещение музеев в Карлсхорсте и Заксенхаузене давали поэту пищу для раздумий, мотивировали к созданию новых стихотворений.
Знакомство с Витаутасом Бложе. «Поэтический дуплет» 1987 года. Литературное напутствие Юрия Кузнецова. Ельцин и политическая обстановка. Подготовка к вступлению в Союз писателей СССР
Ранней весной 1987 года Евгений Чеканов, у которого в тот момент обнаружились небольшие проблемы со здоровьем, некоторое время прожил в Литве, в курортном местечке Друскининкай. Здесь он познакомился с известным литовским писателем старшего поколения Витаутасом Бложе. Как и большинство тогдашних литераторов Прибалтики, Витас Пятрович духовно жил уже в другой реальности, нежели русские писатели центра России (почти вся прибалтийская элита, тайно или явно, уповала тогда на грядущее отделение региона от советской империи), – однако отнесся к собрату по перу весьма радушно.
Писатели, несмотря на большую разницу в возрасте, быстро нашли общий язык друг с другом, откровенно обсудили массу проблем (в том числе смысл Октябрьского переворота 1917 года).
Открывая для себя новый культурный пласт (ориентирующийся в основном на Европу), ярославец вознамерился было попробовать себя в поэтическом переводе – и даже, с помощью Бложиса, получил от одного из местных поэтов оригиналы стихов на литовском языке и подстрочники. Но в этот период Евгений еще не был готов к такой деятельности, из затеи ничего не вышло.
Однако дружескую переписку со своим старшим коллегой по перу он вел еще долгое время после возвращения из Литвы. А прочитав присланную ему книгу Бложе «Люди» (в переводе Георгия Ефремова), на некоторое время увлекся верлибром – и написал десятка полтора стихотворений в этом жанре.
В начале мая в Ярославле вышел в свет первый поэтический сборник Чеканова – «Ночная тревога». Как ни странно, особенной радости это у автора не вызвало: в ожидании знаменательного для него события поэт «перегорел». Да и внутренне он был уже несколько другим человеком – старше и опытнее того, который вырастал перед читателем из текстов первой книги.
Осенью в Москве вышла вторая книга ярославца – «Осветить лицо». В благожелательном предисловии Юрий Кузнецов писал: «Евгений Чеканов обещает. Он не блуждает в метафорических туманах, не вязнет в рутине абстракций, а ищет точного слова. Видение его не расплывчато, а конкретно. У него верные ориентиры: родина, добро, правда. Родина дает ему твердую почву под ногами, а добро и правда – свет и путь».
Однако, кроме нескольких сочувственных рецензий в ярославских средствах массовой информации, публичного отклика на выход двух поэтических сборников Чеканова не последовало. Впрочем, это не очень-то огорчило автора – будучи журналистом, он слишком хорошо знал, как «пекутся» литературные репутации. Утешил Евгения и неплохой гонорар. А самое главное – с выходом двух собственных книг поэт мог попытаться стать членом Союза писателей СССР и, таким образом, пополнить ряды официальной творческой элиты советской империи.
Попытка эта не была изначально обречена на успех: «писательские партии» СССР яростно боролись друг с другом и пополнение одной из них молодыми сторонниками было не в интересах другой партии. Противоборство (не всегда явное, но не менее ожесточенное) шло и внутри самих этих партий. В сентябре 1987 года Юрий Кузнецов, хорошо знающий обстановку в писательской среде, во время очередной встречи на Олимпийском проспекте со своим учеником посоветовал Евгению взять хотя бы одну письменную рекомендацию в Ярославле, а не в Москве. В итоге Чеканову дали рекомендации в Союз писателей СССР одни только ярославцы: поэты Иван Смирнов, Павел Голосов и Владимир Сокол.
Готовясь к вступлению в элитарный клуб «официальных писателей Советского Союза», главный редактор областной молодежной газеты внимательно наблюдал за вектором политических изменений в жизни страны, осмысливал просочившуюся информацию о начатой руководителем Московского горкома КПСС Борисом Ельциным внутрипартийной борьбе и о его нападках на Егора Лигачева. Речь Ельцина на октябрьском пленуме ЦК КПСС была на тот момент засекречена, но последующее освобождение строптивца от должности заставляло многих думать, что он на самом деле произнес перед коллегами по партии «революционную» речь.
Размышляя о происходящем, Чеканов писал 7 ноября 1987 года в своем дневнике: «Нравственный упадок перестройки очевиден. Ельцин заявил, что хоть сейчас готов подать в отставку, ибо перестройка забалтывается. На днях секретарь обкома ВЛКСМ Владимир Симонов велел мне перепечатать статью Елены Лосото «Божественная полемика» из «Комсомольской правды». Я не поверил и позвонил в ЦК ВЛКСМ, заведующему сектором печати Юрию Пилипенко: правда ли, что это указание ЦК? «Правда, – сказал тот, – это указание вышестоящих товарищей…» Вот так демократия! Вот так гласность! Да вы, ребята, всё те же…»
Через неделю дневник пополнился следующей записью: «Ельцина выгнали. Теперь у него над головой – ореол святости. Недавно Толстоухов (первый секретарь обкома КПСС) выступал перед партработниками Ярославского моторного завода, его спрашивали о Ельцине, он что-то мямлил. А один цеховой партсекретарь ему в глаза заявил, что поддерживает Ельцина. Вот так! Всё трещит по швам! Так и вспомнишь Розанова: «И новое здание, с чертами ослинаго в лице, повалится в третьем-четвертом поколении».
Напряжение в обществе нарастало. Елена Лосото со страниц газеты «Комсомольская правда» заявляла, что в стране зарождается неофашистская партия. В начале декабря один из сотрудников «Юности», съездивший на «слет неформалов», привез оттуда тревожные вести: некоторые участники слета открыто говорили, что в середине 90-х в стране начнется гражданская война. А в конце этого же месяца до редакции дошли слухи о том, что на Ярославском моторном заводе произошли стачка и демонстрация.
Однако Евгения Чеканова по-прежнему тянуло в это время не к политике, а к литературе. Молодой поэт напоминал о себе читателю публикациями в «Нашем современнике» (стихи Чеканова в 1987 году этот журнал печатал дважды); авторские подборки появились в ярославском коллективном сборнике и в нескольких столичных, в том числе в «Дне поэзии 1987».
Потоком шли публикации стихотворений Чеканова в газетах, и не только ярославских. В этот период Евгений получил доброжелательные письма от столичного критика Петра Палиевского, поэтов Владимира Бояринова, Виктора Кочеткова, Владимира Жукова. Осмысливая современность и историю, ярославец писал новые стихи, мечтая об уходе от газетной суеты.
В самом начале 1988 года Евгений Чеканов начал переговоры о своем возможном переходе из газеты «Юность» в Верхне-Волжское книжное издательство, на освобождающуюся должность главного редактора. Хотя переговоры были конфиденциальными, о них мгновенно узнала «творческая общественность» Ярославля. Вскоре обнаружилось и серьезное противодействие планам Евгения. О том, что Чеканов будет определять политику краевого издательства, местные недоброжелатели молодого журналиста и поэта и слышать не хотели. В итоге на освободившееся место пришел Юрий Оловянов, ранее заведовавший в том же издательстве отделом сельскохозяйственной литературы.
Прием в Союз писателей СССР. Публикации и поездки. Перепечатка интервью Ельцина
14 января на общем собрании ярославского областного отделения Союза писателей РСФСР Евгений Чеканов был единогласно рекомендован к приему в члены Союза писателей СССР; из 17 присутствующих 17 голосовали «за». Правда, до получения билета члена СП СССР было еще далеко: принятая в советской империи процедура «причисления к сонму избранных» была весьма длительной.
В итоге писательский билет был вручен Чеканову лишь осенью, через неделю после того, как поэт отметил свое 33-летие. Но в принципе вопрос был решен в столице уже 18 мая, на заседании приемной комиссии СП РСФСР. Горячо поддержавший своего молодого собрата по перу поэт фронтового поколения, ивановец В.С. Жуков в тот же день прислал Евгению недвусмысленную телеграмму: «Поздравляю приемом Союз писателей СССР. Обнимаю. Владимир Жуков».
В конце февраля в составе группы молодежи Чеканов побывал в городе Полярном, на военно-морской базе Северного флота, своими глазами увидел жизнь и быт моряков-подводников, за стаканом флотского «шила» послушал их рассказы о службе. Особенно запомнилась ему история о том, как на большой глубине, не заметив друг друга, столкнулись однажды «лоб в лоб» советская и британская подлодки. Прежде он о таком никогда не слышал.
В середине марта Евгений впервые в жизни съездил в Чехословакию (в качестве руководителя молодежной группы), посетил Прагу и Марианские Лазни.
В мае молодой писатель вновь отправился на Кольский полуостров. По приглашению Мурманской областной писательской организации он принял участие в праздновании Дня славянской письменности и культуры, выступал перед любителями поэзии в Мурманске и Апатитах, познакомился с местными поэтами Виктором Тимофеевым и Николаем Колычевым. Не преминул Евгений и зайти в гости к приятелю, главному редактору молодежной газеты «Комсомолец Заполярья», поэту Дмитрию Тараканову.
Не прекращались в 1988 году и публикации стихов Чеканова. Весной в Верхне-Волжском книжном издательстве вышел в свет сборник стихов и прозы «Молодые ярославцы», поместивший на своих страницах большую подборку стихотворений Евгения.
В марте стихи ярославца опубликовал журнал «Наш современник», в июне – журнал «Москва»; осенью в издательстве «Советский писатель» вышел в свет альманах «День поэзии 1988» с произведениями поэта.
Подумывал Евгений и о своей следующей книге. По рекомендации Юрия Кузнецова в столичном издательстве «Современник» взяли в работу рукопись его нового поэтического сборника с рабочим названием «Незыблемая гать». Во внутренней рецензии на рукопись костромской поэт Виктор Лапшин писал: «Все стихотворения Е.Чеканова – истинная поэзия. Поэтому я рекомендую издать их книгой. Автор сомневается: «В будущем столетии – там знают ли меня?» Что ж, пока не знают, но будут знать. В этом я убежден. Поэт Евгений Чеканов останется в памяти народной. В памяти благодарной».
Мечтая об уходе из журналистики в литературу, молодой писатель, тем не менее, продолжал руководить областной молодежной газетой и поэтому в меру своих сил участвовал в политической жизни Ярославской области. Как все работники провинциальной прессы, следил он и за изменениями политического курса в СССР. А эти изменения в 1988 году росли и множились.
В конце марта на Политбюро ЦК КПСС обсуждалась публикация знаменитого письма Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», обозначившего раскол среди «перестройщиков». В середине мая начался вывод советских войск из Афганистана. Летом состоялась XIX Всесоюзная партийная конференция, принявшая постановления «О демократизации советского общества и реформе политической системы», «О правовой реформе», «О гласности» (последнее было встречено большинством молодых журналистов страны с огромным энтузиазмом). В октябре Верховный Совет СССР принял проект конституционной реформы, предусматривающей учреждение поста Президента СССР и создание двухуровневой представительной системы: съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР.
Коммунистическая партия на глазах утрачивала свою функцию основы государственной власти в советской империи, что углубляло расхождения между «горбачевцами» и их противниками (последних в массовом сознании олицетворял тогда член Политбюро ЦК КПСС Егор Лигачев). 3 сентября 1988 года Евгений Чеканов писал в своем дневнике: «Последняя новость: на Политбюро Горбач ставил вопрос об уходе на пенсию Егора – 70 % против. Итак – кто кого? Всё же – я за Горбача. Егор – дубина, пусть и наша. С дубиной мне не по пути».
В августе и сентябре в советской периодической печати начали, одна за другой, появляться перепечатки знаменитого интервью Бориса Ельцина, опубликованного латвийскими газетами «Юрмала» и «Советская молодежь». Главный редактор ярославской молодежной газеты тоже, на свой страх и риск, решил сделать это. С тогдашним руководителем латвийской республиканской «молодежки» Александром Блиновым он был хорошо знаком по «комсомольским учебам»; найти текст интервью не составило труда.
В номере от 10 сентября 1988 года ярославская молодежная газета «Юность» (выходившая тогда тиражом в 31 000 экземпляров) опубликовала интервью с Ельциным «Социальная справедливость — компас перестройки». А 16 сентября в дневнике Евгения Чеканова появилась следующая запись: «На работе – напряг. Опубликовал интервью Ельцина, получил за это звездюлей (не шибко страшных) от Гены Калинина, заведующего отделом пропаганды обкома КПСС. Тот сказал, что «первый» взбесился, хочет крови. Но я отбился, отшутился. Впрочем, есть и противоположные известия. Чупрунов, инспектор ЦК КПСС, собирал собкоров центральных газет – и те ему наперебой хвалили «Юность» и меня. Пашка Никитин («Советская Россия») сказал, что меня надо делать редактором «Северного рабочего», а Зоя Быстрова («Правда») поддержала его. Шутки шутками, а приятно… Чуть не забыл: из разговора с Калининым я понял, что Лигачев звонил Толстоухову и дал тому рвачки за интервью с Ельциным. Значит, я – враг Лигачева? Ай да я! Хоть и боязно маленько, но хожу гордый».